|
Недалеко от Каргополья, что в Курганской области, есть село
Усть-Миасс, расположенное на красивом месте и, как принято
было в давние времена строить такие поселения, недалеко от
воды. Озеро в Усть-Миассе большое, вода в нем благодатная. Но
не озеро, не река, не холмы и поля принесли известность этому
месту, а храм – белоснежный храм в честь Богоявленья Господня.
Храм этот постигла печальная участь всех русских церквей: людское
забвение и надругание. Трудно угадать, а человеку, лишенному воображения,
и вовсе невозможно сегодня представить себе его былую красоту. Но если
вспомнить Спасскую церковь Тюмени,
которая десятилетиями была незамечаема гражданами своего города, а после
реставрации вдруг явила свое небесное великолепие, от которого трудно
оторвать глаз, то можно представить себе, что такое церковь Богоявленья в Усть-Миассе.
Когда заходишь по ступеням в этот
храм, то еще в притворе сердце замирает от величия этого духовного мира,
куда ты принес свои беды и прошения избавления от них. Ты ступаешь на
огромные половицы, которые зрительно делают тебя совсем маленьким, а со
стен смотрят Господь, Матерь Божия и святые. Ты ими окружен. И что самое
удивительное для нашего суетливого, бегущего без памяти мира, все они:
и Спаситель, и Царица Небесная, и Апостолы, и святые угодники – все они
готовы выслушать тебя. И не просто выслушать, а с участием и готовностью
помочь. Кто обращался к Ним, знает, что слова мои – чистая правда, а скромные
дары у Иверской иконы Божией Матери (особо чтимой иконы в храме Богоявленья) – полное тому подтверждение.
О Всепетая Мати, прости нас, что мы строим себе дворцы, коттеджи, двух- и
трехэтажные дома на семью из двух-трех человек, а на Дом Сына Твоего у
нас не хватает ни денег, ни внимания.
Прости нас, если можешь, Пресвятая
Дево, что мы озабочены только своими
делами, а о Доме Сына Твоего вспоминаем в тяжелых жизненных обстоятельствах. В радости мы обо всем забываем
и считаем своей заслугой успехи в
жизни и благополучие в делах. Мы не
торопимся в храм, чтобы отблагодарить
Бога горячей молитвой, мы ослеплены своими мнимыми достоинствами.
Прости нам, Мати Света, что мы
предпочли тьму. Мы даже кощунствуем,
говоря, что священники смеют не пешком ходить к умирающим и нуждающимся в утешении, а ездят на машинах. Это
ведь только мы можем кататься на джипах, иномарках, а слуга Божий, который
вымаливает у Бога наше прощение за
скверную жизнь, он должен быть нищим.
Прости нас, пречистая Матерь, и умоли Сына Своего вразумить нас!
Прости, что мы ищем одобрения у
других людей, а не у Бога, что не можем
мы изыскать средств на восстановление
Дома Сына Твоего, но спешим к нему за
получением всего, что нужно нам.
И как щедр и милостив Господь! Какую благодать и помощь дает он нам,
если удается приехать в Усть-Миасс
19 января, в праздник Богоявленья
Господня! Какой восторг пробежать босыми ногами по льду озера и окунуться
в Иордани! Как светло становится на
душе! И даже не чихнешь после ледяной
купели. И как долго хранится в памяти
торжественность Литургии и как помогает крещенская вода уже потом, когда снова ты набрался скверны.
…Идет служба.
Ровно горят свечи. Все с умилением
смотрят на маленького сына батюшки,
который весь молебен помогает отцу.
Больше помощников нет. Две старухи
составляют весь клирос. Их голоса
звучат чисто и красиво. Одна из этих
женщин живет в 10 километрах от Усть-Миасса, но приходит сюда пешком на
каждую службу со вздохом. Она мне
сказала, что местные в церковь почти
не ходят. Да и в других деревнях крестьянство не посещает храмы даже по
воскресеньем.
Что еще должно произойти, чтобы
люди вышли из оцепенения, чтобы
вспомнили о Боге? Среди моих близких,
друзей, знакомых также бытует мнение
о достаточности домашней молитвы для
общения с Ним.
Что-то с нами случилось, что-то потерялось, выпало из памяти очень важное, что заставляет 80-летнюю женщину
идти пешком десять километров, то, что
не дает ей покоя, если она останется
без Причастия. А ведь многие только
на смертном одре впервые исповедуют
свои грехи. Мы забываем слова Господа: «В чем застану, в том и сужу». Да,
видимо, не страшен нам Его Суд. Не
стоит перед нами картина ада. Может
быть, за долгие годы безбожия животный
страх постепенно заменил в наших генах
страх Божий? Мы надеемся на русский
авось? Авось пронесет?
Вспоминаю, как на мой лепет о
грехах, когда я уже в десятый раз
произнесла: «Стараюсь, батюшка», священник, теряя терпение от моей явной
неспособности реально оценить свои
поступки, сказал: «Да не стараться надо, матушка, а делать!»
Вот этого делания и нет у большинства из нас.
Мы обещаем Богу и нарушаем свои
обеты. Мы молим Бога, а, получив исполнение мольбы, не идем к Нему.
Мы ленимся, мы уверяем, что у нас
болезни, которые не дают нам выстоять службу, хотя бы раз в неделю. А,
может, от этого мы и болеем? Потом,
потом, когда грянет гром…а успеем ли добежать?
Прости нас, Господи, что мы уверены
в праве на получение Твоей милости:
мы уверены, что мы наследники. Прости
нас, Господи, что ведем себя как наемники и только за плату делаем то, что
наследник делает из любви к Отцу.
Дай, Господи, народу русскому прозрение и спаси нас, хотим мы этого или
не хотим! Научи нас доброте, незлобию
и укрепи память нашу, потому что мы
стоим среди тех, к кому обращены слова
Твои: «Что вы зовете меня: Господи!
Господи! – и не делаете того, что я говорю?!» (Лук. 6, 46).
Надежда Дмитриевна КОЗЯШЕВА, г. Тюмень
|
