Размышляя над промыслом Божьим о
жизненном пути человека, никогда невозможно предугадать, каким образом Господь
направит его в следующий момент для достижения главной цели – спасения души.
Святой Иоанн Дамаскин в своем труде
«Точное изложение православной веры»
дает такое определение Промыслу Божию:
«Промысел есть имеющее
место со стороны Бога
попечение в отношении
к тому, что существует».
И еще: «Промысел есть
воля Божия, по которой
все сущее целесообразным
образом управляется».
Большое видится на расстоянии. Только окинув
взглядом весь путь человека, начинаешь видеть
канву попечения свыше.
Проследим и мы с вами,
как свершается великое в
малом.
Жила в городе Новосибирске семья: папа – военный, мама, двое детей.
Время было советское,
жили как все: дом, работа,
дети. Правда, в прошлом
у мамы семейства послевоенное детство в
осиротелой, без отца, погибшего на фронте
в самом начале Великой Отечественной,
семье. Семье, где мать одна поднимала
восьмерых (!) детей.
Ох, и не просто же было!.. Тогда в
алтайском селе Высокая Грива Панкрушихинского района таких страдальцев война
многих после себя оставила. Анна родилась
старшенькой в семье, вот и нянчила всех.
Это потом она будет монахиней Агнией (в
миру Анна Варфоломеевна Лосунова, родилась на Сретенье, 15 февраля 1929 года), а
тогда Аннушка для мамы своей стала первой
и незаменимой помощницей. А ну-ка, семь
ребятишек надо обиходить, все погодки… Да
еще сами сажали картошку, огород большой
был, сено косили, коров пасли, землянику
собирали и на зиму сушили – да чего только
по хозяйству нужно управить…
Храма не было, но мама знала молитвы,
акафисты, Евангелие. Так и детей научила,
хоть сама неграмотной жизнь прожила. Дети
молились на коленочках, с усердием, а на
кого ж еще надеяться в сиротской доле, как
не на Бога?.. И Господь помогал.
Еще мама матушки Агнии отличалась
тем, что в храм всегда ходила не таясь,
пока его не закрыли. Из многочисленных
детей своих никогда никого не заставляла
ходить на богослужения.
Всех «брала» любовью.
Чаще молчала (молилась).
Страх Божий воспитывала
у всех в семье. А после
смерти матери все дети
стали верными прихожанами. Ее любили все зятья и
снохи. Посты соблюдались,
праздники чтились, и люди
богобоязненные были. Хоть
официально и нельзя было
праздновать Пасху Великую, но все равно стряпали
куличи, красили яйца, поздравляли друг друга.
После войны нищета
царила. Одни валенки на
всех. Жили в одной комнате: посредине печка, три
кровати на всех, сундуки.
Мама утром давала каждому наказ, кому что делать. Без мамы,
правда, дети шалили, но к вечеру – бегом
все исполнять. Поручения выполнялись неукоснительно!
В хозяйстве коров держали, молоко и
масло меняли на другие продукты и необходимые вещи. Продуктов в то время
вообще было мало, но никто от голода не
умер. Денег не видели вообще, жили-то
в колхозе. Вспоминалась русская печь,
чугунки, вкус томленой тыквы. Трудились
все дети с мамой. Лес кормил грибами и
ягодами, их сушили, заготавливали впрок и
целый год кормились. Все ребятишки косили
сено. Курочек держали, которых на зиму домой забирали. Мама была против колхоза,
но ее в колхоз не загоняли, миновало по
молитвам.
Анне довелось окончить то ли 4, то ли
8 классов, родные точно не знают, зато
русский язык познала очень хорошо, просто
умницей возросла.
Первые поселенцы деревни Высокая
Грива выбрали удачное место у бора. Приглянулась им возвышенность между озерами, защищенная от посторонних людей. Это
узкое место и дало название деревне. Из
истории района известно, что в 1894 году в
Высокой Гриве была построена деревянная
церковь, однопрестольная, во имя Покрова
Пресвятой Богородицы. Прихожан насчитывалось 2484 души. При церкви были школа
и библиотека.
В 1911 году в деревне насчитывалось
уже менее 2 тысяч взрослого населения.
Работали 4 торговые лавки, казенная винная
лавка, артельный маслозавод.
А в 1930 году был расстрелян последний
священник Василий Меркулов.
В конце XX века населения осталось
761 человек.
И сегодня путешественник может убедиться, что через всю деревню пролегает
грунтовая дорога, встречаются заброшенные покосившиеся домики. Благо, летом
душистой земляники, отрады ребятишкам,
как и в детстве Анны, вдоволь, и луговое
разнотравье радует глаз!
А мы с вами, дорогой читатель, вернемся к жизни нашей героини. Как 20 лет исполнилось, Аннушка поехала в Новосибирск
работать. Выучилась печатать на машинке.
Работать приходилось и по ночам. Вышла
замуж за военного, детишки родились: сынок Валерий в 1954 году, доченька Галина
в 1956-м. После войны у людей было непреодолимое желание жить! По выходным
старались выехать на отдых с рыбалкой.
Любовь к природе сохранилась у детей и
в будущем.
Когда Гале исполнилось 11 лет, отца
семейства перевели служить на север в
поселок Хатанга. Семья переехала вслед
за ним. По воспоминаниям Галины, в доме
царил порядок, во всем были строгость,
режим и дисциплина. От детей в первую
очередь требовалось добросовестное исполнение уроков, ведение дневника в чинном
порядке, потом уже можно и погулять. До
школы расстояние в три километра, детишек
возили на снегоходе. Солдаты отца очень
любили. Часто ездили на рыбалку и охоту.
На рыбалке он трагически и погиб. Говорили, лодка перевернулась, нашли на вторые
сутки. Дети в тот момент в Подмосковье в
лагере отдыхали. Люди говорили про семью:
«Приехали за смертью и уехали обратно».
Что ж, одному Богу известно, где, когда и
как будет окончен путь человека.
Вернулись в Новосибирск, Анна устроилась оператором в Министерство путей
сообщения, что на величавом Красном проспекте. Осознание внезапной смерти мужа
без покаяния вело христианское сердце
Анны к молитве о упокоении его души. Будущая монахиня Агния начала часто посещать
богослужения. Тут-то и проросли, дали буйный рост те семена веры, что были посеяны
в детском возрасте верующей мамой (на
этом месте автор готов плакать…). Уроки
пошли впрок… Ей было около 40 лет, когда,
оставив работу, устроилась просфорницей
в Вознесенский храм. Работала целыми
днями. В 1979 году приняла монашеский
постриг. Кому-то из знакомых монахинь
было видение, что ей надо принять монашество. В народе говорят – когда человек
становится монахом, усопшие родственники
улыбаются…
К тому времени дети выросли, дочь
Галина вышла замуж, родился внук Игорь.
Круг общения сложился соответствующий.
Отрадно было, что за детей и внука молятся
священники собора: отец Борис Пивоваров,
отец Макарий Реморов, отец Александр
Реморов.
А время-то какое было! Монашество
– только «тайное». В обществе – полное
порицание. Кроме сестер родных монахиню Агнию никто не поддерживал, братья
родные восприняли новость «в штыки».
Дочь, правда, была отрадой души, вместе
тайком ездили в храм. Тогда даже батюшки
переодевались только в храме в духовные
одежды, монахини на клиросе в монашеское.
В 70-80 годы, если у женщины косынка на
голове, уже настораживались. Переживали
постоянные укоры и непонимание. Не было
книг. Молитвослов, акафисты, каноны сами
от руки переписывали. В семье сохранилось
сокровище – древние Псалтырь и Евангелие,
от бабушки достались.
Послабление вышло после 1000-летия
Крещения Руси. Именно в это время дочь
с внуком переехали в Тобольск, а матушка
Агния часто гостила у них. И примерно в
1996 году она переезжает в Тобольск на постоянное место жительства, дети уговорили.
Исполнилось ей тогда 65 лет. Жили поначалу
все вместе в одной комнате дома, который
служил гостиницей для церковных служащих. Другую комнату занимали работники,
восстанавливающие храм святых апостолов
Петра и Павла.
Матушка несколько лет прожила как
мирская, монашеское облачение надевала
только к Причастию. Чаще молилась в храме Петра и Павла. Прихожане ее любили.
Дома занималась огородом. Молилась в 12
часов ночи, в 1 час ночи и утром, таково
было ее правило.
При Патриархе Алексии II, примерно в
2000 году, вышло положение о том, чтобы
монахи жили в монастырях. Тогда монахиня
Агния поступила в Иоанно-Введенский женский монастырь. А через три года сильно
заболели у нее суставы, почки отказали,
был поставлен диагноз: ревматоидный
артрит. Но, невзирая на недуги, матушка
заботилась о сестрах монастыря – вязала
всем теплые носочки, благо, зрение было
хорошее, Бог миловал. В келии жили вдвоем с матушкой Анфусой. Та вспоминала,
уже после кончины своей сокелейницы, как
матушка Агния возбуждала ее на молитву.
Келию разделял шкаф, в 3-4 часа ночи свет
включался за шкафом, мать Агния как штык
встает на молитву – «а я лежу, потом сама
себе: ну-ка, вставать!.. Псалтырь из рук не
выпускала, молилась за всех, поручали и
ночью ей читать. Монашеское правило выполнялось неукоснительно. Дети и внуки
посещали бабушку в монастыре, и она старалась припасти им угощение: булочку или
компот оставляла.
Как недуг посетил, перевезли матушку
домой, к дочери, где она еще три с половиной года проболела. Молитва была и в
12 ночи, и в 3 часа ночи, и утром снова
молитва – утреннее правило. Сестры из
монастыря часто приезжали к ней, проведывали. Внукам матушка Агния прививала
с детства христианские понятия и мировоззрение.
С терпением несла крест болезни,
обезболивающие не ставила, молилась
Богородице. Мазала суставы освященным
маслицем, лечилась травами. Как-то раз
поднялась высокая температура, вызвали
«скорую», увезли в больницу, там ставили
капельницы. Но стало еще хуже – домой
вернули уже на носилках…
Похоронили матушку на Завальном
кладбище, около придела Серафима Саровского, на кресте ее фото в беленьком апостольнике. Фотографироваться не любила,
фотографии в монашеском облачении нет.
…Чаще всего рядом с нами люди совершают иной выбор. Немало грустных
примеров: жизнь подошла к завершению, а
человек так и не вспомнил о своем Создателе. Когда же воля человека послушна воле
Божией, то возникает синергия божественной и человеческой воли. Тогда вся жизнь
человека преображается и нет для него
никаких преград в достижении главной цели
– спасения через стяжание Святого Духа,
потому что он имеет своим руководителем
и помощником Самого Бога Всемогущего.
Елена ЗАРОВА,
г. Тюмень
|
![Перейти в раздел [Документы]](../images/doclogov.gif)
