|
В четвертый день Пасхи 1917 года
написала Марина Цветаева стихотворение:
«За отрока – за голубя – за сына,
За царевича младого Алексия
Помолись, церковная Россия!
Очи ангельские вытри,
Вспомяни, как пал на плиты
Голубь Углицкий - Димитрий…»
Прошел только один месяц со времени отречения от престола Российского императора Николая II, еще не
постигли Царскую Семью тяжелые
предчувствия, а поэтесса сравнила
наследника престола с невинно убиенным царевичем Димитрием.
За 300-летие царствования Дома
Романовых случались убийства представителей этой фамилии, но трагедия,
случившаяся девяносто лет назад в
ночь с 16 – 17 июля в Екатеринбурге
является беспрецедентной в истории
преступлений и не имеет себе равных
по своей жестокости и загадочности.
Многие исследователи видят в этом
злодеянии борьбу не за трон царский,
а борьбу религиозную. Именно с лета
1918 года начались жестокие гонения на
православие, на духовный мир России.
Расследованием злодеяния занимались специалисты, начиная с августа
1918 года, почти сразу, после того,
как Екатеринбург заняли части Белой
армии и отряды белочехов. Назову
лишь фамилии их: А.П. Наметки, И.А.
Сергеев, Н.А. Соколов. Именно благодаря кропотливой работе Н.А. Соколова
стали впервые известны подробности
расстрела и захоронения царской семьи. Он продолжал начатую работу и
в эмиграции и вел ее до 1924 года,
пока не скончался от разрыва сердца.
Расследования велись в советское и
постсоветское время. 24 августа 2007
года Генеральная прокуратура России
возобновила расследование.
В конце июля 1918 года в дом гибели
Царской семьи вошли учителя детей –
Пьер Жильяр и Чарлз Сидней Гиббс.
Они неотлучно находились в Царской
семье в течение многих лет, разделили с ними заточение в Царском Селе,
Тобольске. И лишь случайно остались в
живых. То, что увидели они в Ипатьевском доме, привело их в ужас. В одной
из комнат нижнего этажа, смежной с
кладовой, обнаружены в стене следы
проникновения пуль; такие же следы
выстрелов – в толще пола, с явственными признаками крови, пропитавшей
ткань дерева по ходу пулевых каналов;
найдены и застрявшие в стене, в полу
револьверные пули. На полу комнаты и
на стене обнаружены следы замывки.
Все имущество, принадлежащее Царской
семье, за исключением немногих оставшихся вещей, расхищено. Сидней Гиббс
насчитал десять пулевых отверстий в
стене напротив двери и отметил, что
все они находились на высоте около
шестидесяти сантиметров. Он решил, что
жертвы стояли на коленях … Из этих
отверстий и спустя много лет время от
времени сочилась кровь. Помещение
ремонтировали, замазывали краской, но
чудо повторялось, его невозможно было
истребить, как и не могли истребить в
простых русских людях сочувствие и
жалость к невинноубиенным. Поэтому
дом в 70-е годы снесли.
Сейчас в Екатеринбурге на месте
Ипатьевского дома стоит Храм на Крови. В нижнем помещении есть особо
выделенное место, в центре которого
– жертвенник и наверху – отсутствие
потолка. До самого купола, а, значит, и
выше, на этом месте соединились земля,
пропитанная Их кровью с небом, Богом.
Здесь убито было 11 человек: Царская
семья, лейб-доктор Е.С. Боткин и трое
слуг. Назовем их всех поименно: Император Николай II (19 мая 1868 года – 17
июля 1918 года), Императрица Александра Федоровна (7 июня 1872 года – 17
июля 1918 года). Их дети – цесаревич
Алексей (12 августа 1904 года – 17 июля
1918 года), Великие княжны: Ольга (16
ноября 1895 года – 17 июля 1918 года),
Татьяна (11 июня 1897 года – 17 июля
1918 года), Мария (27 июня 1899 года
– 17 июля 1918 года), Анастасия (18
июня 1901 года – 17 июля 1918 года).
Комнатная девушка Анна Демидова,
повар Харитонов, слуга Трупп.
Тела членов Августейшей семьи
были увезены на грузовике в глухой
рудник в урочище Четырех Братьев,
сброшены в старую шахту (Ганина
Яма) и сожжены. 2000 год – прославления убиенных Романовых как
Страстотерпцев в Соборе новомученников и исповедников российских.
Наша Тюменская земля тоже
причастна к гибели Царской Семьи.
Именно к нам в Тобольск они были
сосланы Временным правительством.
Вся операция проводилась под личным контролем А.Ф. Керенского. Он
объявил Николаю II необходимость
переезда из затвора Царского Села
беспокойством правительства о
безопасности Царской Семьи, которая может погибнуть в результате
вооруженных столкновений, проходивших в Петрограде. Тобольск выбран из-за удаленности от главных
центров политической борьбы, где
Романовы могли спокойно жить в
надежде на лучшие времена. И здесь
была надежда на спасение. В книгах
пишут о существовавших заговорах
по спасению узников. Но не произошло этого. 91 год назад они стали
нашими земляками. Наша земля не
приняла Их крови, но и не смогла
спасти. И этого не забывают потомки. В 1976 году в журнале «Аврора»
(№11) помещено стихотворение Нины
Королевой об этой причастности к
трагедии:
«Оттаяла или очнулась? –
Спасибо, любимый,
Как будто на землю вернулась,
На запахи дыма.
На запахи речек медвяных,
И кедров зеленых
Тобольских домов деревянных,
На солнце каленых.
Как будто лицо подняла я
За чьей-то улыбкой,
Как будто опять ожила я
Для радости зыбкой…
Но город, глядящийся в реки,
Молчит осторожен.
Здесь умер слепой Кюхельбекер
И в землю положен.
И в год, когда пламя металось
На знамени тонком,
В том городе не улыбались
Царица с ребенком…
И я задыхалась в бессилии,
Спасти их не властна,
Причастна к беде и насилью
И злобе причастна».
Но почему именно Тобольск стал
местом ссылки? По имеющимся в литературе сведениям, это решение было
принято не без влияния Тобольского
епископа Гермогена. Он тоже надеялся
на возможность спасения Семьи.
В конце июля 1917 года в Петроград
на съезд губернских комиссаров Временного правительства приезжал тобольский
губернский комиссар В. Пигнатти. Тогдато, по-видимому, и были согласованы
конкретные вопросы, связанные с переездом Романовых в Тобольск. Политическая обстановка, сложившаяся осенью
1917 г., благоприятствовала этому.
Власть в городе принадлежала кадетско-меньшевистскому Временному комитету
общественного спасения. Меньшевистско - эсеровский Совет рабочих и солдатских депутатов сколько-нибудь значимого
влияния не имел. Большевиков в городе
вообще было мало, буквально единицы,
к тому же входили они в организацию,
объединенную с меньшевиками.
1 августа в 6 час. 10 мин. утра из
Царского Села на восток вышел поезд.
Вся семья и часть свиты расположились в одном вагоне, в остальных восьми - прислуга и охрана из гвардейских
стрелков 1-го полка. Вскоре по этому
маршруту ушел состав сопровождения,
в котором находилась остальная часть
свиты и прислуги, охрана из солдат
2-го и 4-го полков. В общей сложности
в обоих вагонах, кроме Романовых,
расположились 45 человек приближенных Царской Семьи, 330 солдат и
6 офицеров караула. Поезд шел под
японским (по другой версии – американским) флагом для конспирации.
Поздно вечером 4/17 августа оба
поезда с интервалом 30 минут подошли
к станции «Тура» на берегу реки. В
Тюмени офицеры местного гарнизона
устроили для прибывших целый парад.
Выстроившись у входа на пристань, они
при выходе из вагона бывшего царя и
его семьи приветствовали их отданием чести. У причала пристани «Тура»
стояли три судна: «Русь», «Кормилец»
и буксир «Тюмень». Романовых разместили на «Руси». В сопровождении
пошли остальные суда. Из Тюмени в
адрес А.Ф. Керенского 5/18 августа
отправили сообщение: «Посадка на
пароход совершена вполне благополучно при содействии встречавших
помощника командующего воинскими
частями и чинов по передвижению
войск. Шестого вечером прибываем
в Тобольск. Кобылинский, Вершинин.
Макаров». В своем дневнике Николай II
записал: «Началась перегрузка вещей,
продолжавшаяся всю ночь...»
|
продолжавшаяся всю ночь...».
В Тобольске были в назначенное
время. Местные жители ожидали прибытия бывшего царя и его Семьи, но
оттого, что дом еще не был подготовлен
к приему ссыльных, они еще некоторое
время жили на корабле. Интересно,
что за год до этих событий, 17 апреля
1916 г., Императрица писала в ответ
на приглашение Тобольского губернатора Н.А. Орловского-Танаевского
посетить город в день прославления
Иоанна Тобольского, что приедет поклониться Святым мощам всей семьей
осенью 1917 года. Летом же 1916 г.,
предвосхищая Крестный путь Царственных Страстотерпцев, совершили такую
поездку ближайшие к Царской Семье
люди - А. А. Вырубова, Ю. А. Ден,
Г. Е . Р аспутин.
Пользуясь неожиданной остановкой
на корабле, уполномоченные Временного правительства устроили прогулку в
Абалакский монастырь. В этой обители
находилась чтимая икона Божией Матери «Знамение» Абалакская. С этим
чудотворным образом было немало
связано в жизни Царской Семьи. Наверняка они вспомнили список с иконы,
поднесенный им в юбилейном 1913 году
300-летия Дома Романовых депутацией
от Тобольской губернии.
Жизнь в Тобольске протекала довольно спокойно. Тобольские обыватели
проявляли к неожиданным для их мест
«высочайшим гостям» не более чем
любопытство. Комиссар В. Панкратов
писал: «Все, что можно было заметить и
наблюдать, так это простое любопытство,
и то в ближайшие месяцы...». Жизнь
Семьи шла по накатанной колее: чтение,
работа во дворе губернаторского дома,
молитвы, походы (под охраной) в церковь (пока их не запретили). Мемуары
многих из тех, кто находился с Царской
Семьей в Тобольске, фиксируют чаще
бытовую сторону. Письма, отправляемые
и получаемые, все просматривались.
Александра Федоровна писала много и
охотно. В декабре 1917 г. писала А. Сыробоярскому: «Как я счастлива, что мы
не за границей, а с ней [Родиной] все
переживаем. Чувствовала себя слишком
долго ее матерью, чтобы потерять это
чувство, - мы одно составляем и делим
горе и счастье. Больно она нам сделала, обидела, оклеветала и т. д., но мы
ее любим все-таки глубоко и хотим ее
выздоровления». В марте 1918 пишет
Ю. Ден: «И кто заставляет ее [Россию]
страдать, кто проливает кровь?.. Её
собственные сыновья. Боже мой, какой
это невероятный ужас». Писала А. Вырубовой: «Верь народу, душка, он силен
и молод, как воск в руках. Плохие руки
схватили». Как заклинание повторяла
она в письмах слова своего любимого
святого Серафима Саровского: «Укоряемы - благословляйте, гонимы - терпите,
хулимы - утешайтесь, злословимы - радуйтесь». «Вот наш путь с тобой, - писала она Вырубовой. - Претерпевший до
конца спасется».
Позднее из Тобольска 2 - 3 февраля
(по ст. стилю) 1918 г. Александра Федоровна писала А. А. Вырубовой: «вышиваем много для церкви, только что
кончили белый венок из роз с зелеными
листьями и серебряным крестом, чтобы
под образ Божией Матери Абалакской
повесить». Известно, что среди образов,
перед которыми молились в изгнании
Царственные Узники, были три Абалакских иконы Божией Матери.
Переписка, которую вели члены
семьи со своими родными и близкими,чуткий барометр их настроений. Она
фиксировала все изменения в жизни
заключенных.
Письма опального Императора Николая II отличались сдержанностью, немногословием, внешним спокойствием.
Однообразие и скука жизни в Тобольске
описаны в нескольких словах в письме
от 5 ноября 1917 года: «Тут мы живем
как в море на корабле и дни похожи
один на другой». В письме к своей
старшей сестре Ксении Александровне
7 января 1918 года: «Для меня ночь –
лучшая часть суток, по крайней мере,
забываешься на время».
Письма супруги Императора Александры Федоровны полны горьких воспоминаний и надежд на лучшее. Из
письма А.А. Вырубовой от 24 ноября
1917 года: « …Все в общем здоровы,
исключая мелких простуд. Сердце болело
последнее время. Читаю много, живу в
прошлом…Надеюсь на лучшее бедующее.
Бог не оставляет тех, кто Его любит и
верит в Его безграничное милосердие,
и когда мы меньше всего ожидаем».
А. В . С ыробоярскому от 11 января
1918 года: «Дети усердно катаются на
маленькой горке, падают удивительным
образом. Не понимаю, что себе не сломали еще шею. Все в синяках – но все
равно это единственное развлечение,
или сидеть у окна (что я очень люблю).
Вчера сыграли 4-ю пьесу очень удачно,
но так как нам мужчин не хватает, то
Мария всегда должна эту роль играть»
от 22 февраля - 7 марта 1918 года:
«Вчера было 15 градусов, солнце и
ветер, не выходила, лежала на кушетке
и вышивала и писала. Гору испортили,
не желали, чтобы видны были сверху
на улице [дети] все покорно принимают. Знают, что нельзя делать. Солдаты
теперь хозяева»
Из письма Алексея П.В. Петрову,
учителю русского языка всех детей, от
27 ноября: « …У меня каждый день 5
уроков, кроме приготовлений и как только я освобождаюсь бегу на улицу. День
проходит незаметно. Как Вы знаете, я
занимаюсь с Клавдией Михайловной, по
русскому, по арифметике, по истории
и географии. Крепко обнимаю. Поклон
всем. Часто вспоминаю Вас. Храни
Вас Бог».
Из письма Ольги Ксении Александровне от 14 апреля 1918 года: «Знаешь,
из наших людей больше выпускать не
будут, что-бы не было как в Царском Селе.
Не понимаю
зачем, когда
нас с прошлого года
совершенно
так и держат
и для чего
других так притеснять
совершенно
не понятно
и по-моему
ни к чему.
Как забавно
одеты, т. е . вооружены красногвардейцы. Прямо
увешены оружием, всюду
что- нибудь висит или торчит».
М.С. Хитров от 4/17 апреля 1918 года: «…Всех наших людей перевели к нам в дом и
всех крепко заперли. Вот! Так что дом наш переполнен перегородками.
Людьми и прочим».
А.А. Вырубовой от 29
апреля 1918
года: «Последующие вести от 23-го
из Екатеринбург. Живут в трех комнатах, едят из общего котла, здоровы. Дорога очень утомила, т.к. страшно трясло.
Маленькому лучше, но еще лежит. Как будет лучше, поедем к нашим».
Из писем Татьяны Ксении Александровне от 18 сентября 1917 года: «Здесь
церковь хорошая. Одна большая летняя
в середине. Где и служат для прихода и
две зимние по бокам. В правом пределе
служили для нас одних. Они здесь не
далеко, надо пройти город. Сад и прямо
напротив через улицу».
В.И. Чеботаревой от 9 декабря 1917
года: «У нас тут Слава Богу тихо и спокойно. Такое чувство здесь, как будто
живем на каком-нибудь далеком острове
и что получаем вести из другого мира.
Масса глупых слухов пишут в газетах.
Вы наверно читали, но все взор».
Из писем Марии В.Г. Капраловой
20 сентября 1917: « Только что ходили
гулять, были на огороде и выкапывали
брюкву. Здесь на огороде только брюква
и капуста».
Ксении Александровне 4/17 мая
1918 года Екатеринбург. «До Тюмени
ехали 260 верст на лошадях. Дорога
была ужасная, трясло ужас как…Как ни
странно, ничего из стеклянного не разбилось. Ехали 2 дня ночевали в деревне.
Через Иртыш переехали на лошадях, а
через Туру пешком и несколько сажен
до берега на пароме».
Брату, сестрам из Екатеринбурга
в Тобольск. От 27 апреля 1918 года:
«Здесь почти ежедневно неприятные
сюрпризы. Только что были члены областного комитета и спросили каждого
из нас сколько кто имеет с собой денег. Мы должны были расписаться. Так
как вы знаете, что у папы и мамы с
собой ни копейки. То они подписались,
ничего, а я 16 рублей 75 копеек, которые Анастасия мне дала в дорогу. У
остальных все деньги взяли в комитет
на хранение… предупреждают что мы не
гарантированы от новых обысков».
Из письма Анастасии родителям в
Екатеринбург от 24 апреля 1918 года:
«Мы завтракаем с Алексеем по очереди.
Заставляем его есть, хотя бывают дни,
когда он без понукания есть. Мысленно
все время с вами, дорогими. Ужасно
грустно и пусто, прямо не знаю, что
такое. Крестильные кресты конечно у
нас, и получили от Вас известие, вот
Господь поможет и помогает. Ужасно
хорошо устроили иконостас к пасхе…Я
продолжаю рисовать, говорят недурно,
очень приятно. Качались на качелях вот
кода я падала такое было замечательное
падение!... Вчера мы ходили смотреть
свиней маленьких. В нашем садике
грязь, но сейчас подмерзло. Так скучно
от Кати нет известий ужас как давно.
Вот был смех с дороги…Это надо лично
рассказывать и посмеяться. Только что
пили чай. Алексей с нами и мы съели
столько пасхи, что собираюсь лопнуть.
Пока до свидания всех благ желаю Вам,
счастья и всего хорошего ,постоянно молимся за Вас и думаем помоги Господи.
Христос с Вами золотыми. Обнимаю
очень крепко всех…и целую…» (орфография сохранена по текстам.)
В Губернском доме Царская Семья
поселилась 13/26 августа, в день отдания
праздника Преображения Господня. Примечательно, что в этом доме в 1837 г.
останавливался дед Царя-Страстотерпца
(тогда Наследник Цесаревич) Александр
II. Приезжавшие к царской Семье монахини Иоанновского монастыря подарили
Царю образ Св. Иоанна Максимовича.
Впоследствии именно перед этим образом была отслужена последняя в земной
жизни обедница для Царственных Страстотерпцев в Екатеринбурге.
В Тобольске дом, где жила Царская
Семья, был обнесен забором. Горожане
нередко приходили к дому, разбирали
местами забор, чтобы видеть Царских
Страстотерпцев. Их не выпускали в город. Днем проводили прогулки во дворе
дома; играли в городки или занимались
пилкой дров, для чего были куплены пилы
и топоры, на двор завозились дрова.
Долгими зимними вечерами устраивали
игры, ставили небольшие пьесы, читали, пытаясь разнообразить уединенную
жизнь. Император часто читал вслух, в
то время как Великие княжны работали
над каким-либо рукоделием. Императрица
играла одну или две партии в безик с
генералом Татищевым, а затем бралась
в свою очередь за работу.
Николай II и Его Семья лично и
через своих приближенных проявляли
большую настойчивость, чтобы Им разрешили не только посещение церкви,
чего они добивались, но и прогулки
по городу и в окрестностях. После
октябрьского переворота жизнь Семьи
осложнилась. В Тобольске был организован Солдатский комитет, который
стремился ввести всяческие изменения
и ограничения. 19 декабря запретили
посещение церкви. С трудом удалось
получить разрешение на посещение ее
в двунадесятые праздники.
Не могли они и поклониться мощам
последнего из прославленных в царское
время святого. Передавали записки с
просьбами помолиться за них у мощей
Святителя Иоанна. Часто дарили иконки с ликом Святого. Среди подарков
особое место занимали двусторонние
серебряные образки: на одной стороне
было изображение святителя Иоанна, на
другой - иконы Божией Матери. Имеются
сведения, что еще в предреволюционную
пору Цесаревичу Алексию помогала
шапочка с мощей святителя Иоанна,
присланная владыкой Варнавой. Дети
привезли матери в Екатеринбург икону
Иоанна Тобольского, освященную на его
мощах в день ее ангела - 23 апреля
1918 г. День рождения отца, 19 мая,
тоже прошел без детей, оставшихся в
Тобольске. И ему тоже была подарена
такая же икона в день воссоединения
Царской Семьи - 23 мая 1918 г. - в
Екатеринбурге.
Всего в Ипатьевском доме у Них
было восемь икон святителя Иоанна,
больше, чем икон иных святых. В 1918
г. на день памяти святителя Иоанна
выпал праздник Пресвятой Троицы и в
Ипатьевском доме была отслужена последняя в земной жизни Царственных
Мучеников Литургия.
Вера Царственных Мучеников не
была посрамлена. Молитвенным предстательством святителя Иоанна Тобольского
Царственные Узники остались невредимыми в Тобольском изгнании.
Человек, глубоко переживавший гибель Царской Семьи, ставшей ему близкой за годы учительства и воспитания
детей, Пьер Жильяр, в своих воспоминаниях пишет слова, передающие смысл
жертвы, смысл семьи, объединенной
одной верой и большой любовью: «…
Невозможно, чтоб прошли бесследно
страдания тех лиц, о которых я только
что говорил. Я не знаю, когда это будет
и как это произойдет, но не сомневаюсь, что в этот или иной день, когда
жестокость захлебнется кровью в чрезмерности своих ужасов, человечество
почерпнет из воспоминания об ужасных
страданиях царской семьи непобедимую
силу нравственного искупления.
Император и императрица хотели
умереть мучениками за свою страну: они
умерли мучениками за человечество. Их
действительное величие заключается не
в престиже их императорского достоинства, но в удивительной нравственной
высоте, до которой они постепенно поднялись. Они являются высоким идеалом,
и даже в своих лишениях они обнаружили трогательные доказательства удивительного душевного спокойствия, против
которого бессильны всякое насилие и
всякая злоба»
Надежда Антуфьева, г. Тюмень
Литература:
1. Буранов Ю., Хрусталев В. Гибель
императорского дома. 1917-1919 гг. – М.,
1992. - 353 с.
2. Гриценко Н.В. Романовы в Тобольске // Тобольский хронограф. Вып. 3. –
Екатеринбург, 1998. - С. 274-285.
3. Дитерихс М. К. Убийство царской
семьи и членов Дома Романовых на
Урале: [в 2 кн.] Кн. 1-2. - М, 1991.
4. Марков С. В. Покинутая царская
семья. - М, 2002. - 687 с.
5. Мельник Т. (Бывшая Боткина). Воспоминания о царской семье и ее жизни до
и после революции. - М., 1993. - 207 с.
6. Непеин И. Перед расстрелом.
Последние письма царской семьи
(Тобольск, 1917-Екатеринбург, 1918). –
Омск,'1992. - 223 с.
7. Фомин С. В. Последний Царский
Святой. Святитель Иоанн (Максимович),
митрополит Тобольский, Сибирский Чудотворец. Житие. Чудеса. Прославление.
Служба. Акафист. – СПб, 2003. - 702 с.
8. Царская Семья . – Екатеринбург:
Издательский дом «Филантроп», 2005. –
62 с.
9. Цесаревич Алексей в воспоминаниях его учителей. Пьер Жиьяр, Сидней
Гиббс. – М.: Захаров, 2006. – 272 с. –
(серия «Биографии и мемуары»).
|
